Ремус выглядел уставшим. Походка оставляла желать доброго утра, внешний вид - спокойной ночи. Волосы растрепаны сильнее обычного, глаза с синяками слишком сильно выделялись на фоне бледного, пергаментного цвета лица. В некоторых местах одежды были заметны надрывы. На лбу и левой щеке свежие шрамы.
Сегодняшний день был первым после недавнего полнолуния, когда мужчина не боялся выйти из своего убежища и не успеть вернуться туда вечером. К этому невозможно подготовиться или привыкнуть. Луна каждый раз слишком внезапно и неожиданно выходит из-за облаков, будто ты впервые в этом мире и не знаешь, что это такое.
Люпин знал. Люпин знал, что во время полнолуния ему следует быть в запертом и, по-хорошему, защищённым заклинаниями месте. Будь то пещера, подвал или кабинет Защиты От Тёмных Искусств, где он пребывал во время своей педагогической практики, когда он встретил сына лучшего друга в качестве ученика третьего курса. Ремуса до сих пор охватывают мурашки от затылка до кончиков пальцев на ногах, когда он вспоминает то ощущение ужаса и страха за других. Когда он, с душевным триумфом, достойным самых сумасшедших узников Азкабана, держал палочку на фоне отвратительного лица Питегрю. Когда рядом, живой, не во сне, шел его лучший друг. Его единственный живой лучший друг, который неожиданно для всего магического мира сбежал из Азкабана, а в частности для Люпина - неожиданно снова стал лучшим другом. Когда, казалось бы, справедливость впервые проявила свое благосклонное влияние на этот запутанный многоугольник из смертей, обреченности, одиночества одних и убийства, предательства, подлости других. Когда ничто не предвещало беды...беда появилась, как говорилось выше, самым неожиданным образом. Дрожь. Дрожь от кончиков пальцев, от нервов под кожей, от ужаса, что сейчас все это распадётся. Он мог убить кого-нибудь, или хуже - обречь на тот же образ жизни, который ведет сам. Стать тем, кого ненавидит всей душой и тем, кому единственному желает смерти с самого первого дня "новой" жизни, вопреки вечной доброжелательности юноши.
Именно после этого рокового случая, который стал ещё одним тяжёлым камнем на бесконечном чувстве вины Ремуса, он перестал пренебрегать заклинаниями и ориентироваться только на кое-как сваренное зелье, рецепт которого получил в Хогвартсе от Северуса. Ему уже хватило того, что он из-за злой шутки Сириуса чуть было не погубил не самого любимого, но все равно человека, а именно - Снейпа, а спустя много лет чуть было не убил того, ради кого его лучшие друзья отдали свои бесценные жизни.
Люпин шел, время от времени сталкивая торопливых прохожих, и улыбался. Чем, кстати, вызывал ещё большее недоумение среди последних. Он улыбался вопреки своим ноющим мышцам и побаливающим шрамам на лице, потому что наконец-то самое сложное время в месяце для него закончилось. Когда несколько дней подряд с точностью будильника каждый вечер твое тело начинает меняться, кости ломаются, вылезают волосы, которые вскоре заменяются шерстью, мышцы начинают разрастаться и кажется, что невозможно вытерпеть эти самые длинные секунды. Но вот все закончилось, и волчий вой вместо человеческого крика дает высказать все по этому поводу, не отвлекаясь на такие мелочи, как человечность, мораль, душа. Ты - зверь. И ничто звериное тебе не чуждо.
Только вот зверь-зверем, а левая штанина брюк мужчины больше походила на гирлянду. Люпин улыбнулся, ощущая свой глупый вид, и пнул появившуюся перед ним дверь в штаб Ордена Феникса. И одновременно дом его лучшего и незаменимого друга. Мужчине всегда было тепло и приятно ощущать на себе незримую, молчаливую поддержку друга. Особенно сейчас, когда они уже давно не школьники и, соответственно, не могут видеться каждый день.
Предвкушая какую-нибудь оригинальную шутку Сириуса по поводу шрамов, растрёпанных волос, белого лица и одежды, Ремус неуверенно шагнул в прихожу, минуя кричащий портрет милейшей мертвой женщины.
-Сириус? - обычно друг не заставлял себя искать и встречал его самолично, ведь слух у Бродяги был отменным. Однако, Ремус с сомнением оглядывал помещение и никаких признаков жизни не наблюдал. Разумеется, самолично его друг выйти из этого помещения не мог.
Наверняка, где-нибудь спит. Подожду.
Мужчина сделал несколько шагов по слегка пыльному ковру, все ещё прислушиваясь к звукам в доме.

Отредактировано Remus Lupin (2011-03-24 23:13:39)

Ремус сделал несколько шагов в прихожей, осматриваясь и прислушиваясь к разным уголкам дома, насколько ему позволял это его более чем отличный для человека слух. Голову мужчины окутали, накрыли волной воспоминания, которые вызывали рваные обои на стенах, пустые пыльные вазы, мрачная атмосфера. Точнее сказать, не сам дом вызывал столько эмоций и отрывков из прошлого, сколько его нынешний обитатель. Взгляд упал на достаточно большой платяной шкаф из черного дерева, покрытый узорами и символами, несомненно, не самой простой и уж тем более доброжелательной тематики. Он усмехнулся про себя, вспоминая, как он, Сириус и большая часть Ордена Феникса обхаживали новую штаб-квартиру, то и дело нарываясь на разные уловки, ловушки, оставленные то ли Сириусом, то ли кем-то ещё из семьи. Правда, не совсем понятны были цели таких "шуток". Бесконечные шкафы, сундуки и ящики, с виду ничем не отличающиеся от обычных, в которые можно положить одежду, вещи, спрятаться в конце концов. Но не стоит торопиться, в большинстве случаев там уже прятался кто-то, и не с самыми лучшими намерениями.
Люпин вздрогнул, вспоминая боггарта, который предстал перед чудесной, доброй Молли Уизли, когда та ходила по бесконечным коридорам и комнатам дома. Признаться, и сам он не с первого раза смог четко и с должным спокойствием произнести нужное заклинание, которому он обучал когда-то третьекурсников. Сказать, что он испугался своего боггарта - конечно, но он видел его изначально несколько дней каждый месяц, поэтому справиться было легче. Намного легче, чем с впечатлением от увиденного боггарта любящей матери семьи Уизли.
Но на смену мрачным воспоминаниям пришло другое, гораздо светлее и радостнее. Ведь шкаф, на который он столько времени смотрел, не видя его, отчасти был похож на те шкафы, которые стояли в гостиной Гриффиндора. По крайней мере, во времена обучения в Хогвартсе всем известных Мародёров. Он весело ухмыльнулся, вспоминая, какими красноречивыми словами Блэка как-то гоняли по всей гостиной Гриффиндора, когда тот не самым приличным и красивым образом поступил с младшей сестрой подруги Лили. И как они, Мародёры, дабы не попасться под горячую руку, ради смеха бросили Сириуса на страшный произвол судьбы и сидели в шкафу, давясь, крехтя и кашляя от с трудом подавляемого смеха. Даже Люпин тогда, со всей своей правильностью, не заявил о том, что нужно бы помочь другу, так как тому просто некогда было достать волшебную палочку и отбивать все летящие в спину заклинания.
Но пока он предавался столь приятному для души занятию и, само собой, усыпил природную бдительность, на него успела налететь непонятно когда появившаяся Нимфадора, слегка толкнув мужчину вперед. Волосы девушки на его глазах поменяли цвет. Люпин привык к этому за те некоторые разы, что он видел её на собраниях Ордена, но каждый раз с некоторым подобием улыбки подмечал изменения во внешности девушки. Ещё быстрее он привык к врожденной и отчасти обаятельной неуклюжести Нимфадоры. К этому привыкли все, а что им оставалось делать?
-Ничего, все в порядке. - мужчина прищурился, смотря, не повредила ли девушка чего нечаянно. Ведь если врезаться, то со всего размаху. Он нервно бросил взгляд на свою кое где порванную одежду и мысленно чертыхнулся, ругая всеми красноречивыми словами свою неосмотрительность и глупость. - Все в порядке, Нимфадора, не беспокойтесь. - мужчина неуверенно пожал плечами, в такой же манере улыбнувшись. - Просто случайно перегородил дорогу одной достаточно большой и явно не веселой собаке. - мысленно треснув себя по лбу за самую нелепую отмазку и вранье, он продолжил. - Надеюсь, это никак не связано с тем, что я не могу найти Сириуса в доме. - губы нервно дрогнули в улыбке. Он незаметно повернулся к девушке вполоборота, чтобы свежие шрамы на лице не так сильно бросались в глаза.

Отредактировано Remus Lupin (2011-03-27 16:46:44)

Ремус видел, что на лице стоящей напротив девушки происходит что-то не совсем обычное. От неё шло какое-то беспокойство, волнение, и в то же время любопытство. Впрочем, этому мужчина был удивлен в последнюю очередь, потому как даже самый обычный человек, без характера буйной наследницы семейства Тонкс, был бы как минимум озадачен, встретив человека в подобном ему внешнем виде, да ещё и съев свежесваренную, качественную лапшу с ушей о большой и очень злой собаке. Нельзя было сказать, что Люпину была не по нраву эта черта характера девушки, конечно нет, глупо было бы так предположить. Не имей он среди лучших друзей самых отъявленных, равно как и самых любопытных, искателей приключений, едва не попавших в учебник Истории Хогвартса, тогда ещё можно было бы так предположить. Но, не смотря на частые нравоучения, точнее попытки достучаться до вазы с адреналином, который явно (по крайней мере такая мысль пробегала достаточно часто) заменял его друзьям мозг, которые Лунатик устраивал регулярно перед каждой проделкой, он так же часто был и активным участником вышеописанных событий. Из всего этого можно сделать вывод, что и Люпин временами был чертовски, о да, любопытен. Тем более, случай перед девушкой не был из разряда ординарных.
Но на этот раз Ремус, с легкой дрожью по всему телу, отметил, что эта черта характера представляет для него в данный момент реальную угрозу. Он не знал Нимфадору так хорошо, как Сириуса и Джеймса (не говоря о Питере, которого все друзья, кхм, немного недооценивали). Ему не мешало большую часть первого и начало второго курса скрывать от лучших друзей правду, что говорить о милой девушке-мракоборце, которая вполне может разделять современное отношение к подобным существам, как он? Глупой казалась даже мысль о том, что она может отреагировать иначе.
Мужчина молчал. Калейдоскоп эмоций выдавал нервной фантазии оборотня все новые, новые материалы для самых худших опасений. Удивление сменялось любопытством, любопытство сменялось заботой, забота - смущением... Люпин лишь покорно вздохнул, смотря, как девушка пытается вылечить его раны. Надо сказать, она превзошла его ожидания относительно знаний в колдомедицине. Все-таки он был оборотнем, и некоторые его раны (исключая результат радостных встреч с острыми, равно как и любыми предметами во время превращения) носили не совсем обычный характер, тем самым не так легко поддаваясь заклинаниям. Его самого ещё в школе в качестве особенного исключения обучили некоторым основам и заклинаниям, чтобы он на утро мог вылечиваться самостоятельно. Но даже с годами, набравшись опыта и силы, ему далеко не с первого раза, лишь в несколько заходов, удавалось излечиться.
Поэтому попытки девушки хоть и увенчались успехом, но лишь процентов на 25, открытые раны покрылись легкой пленкой, тем самым переставая кровоточить. Мужчина нервно одернул одежду, не желая стоять посреди комнаты в доме Сириуса, с его племянницей, которая ещё и активно старалась его раздеть, правда из самых благих побуждений. Такого повода для подколок он своему другу давать не собирался. Да и мало ли, может как раз это ему смешным не покажется, и тогда ему больше не придется врать про большую и очень злую собаку.
-Да, очень злая... - неуверенно ответил Ремус в тон девушке, смотря на неё в том же странно повернутом состоянии, в которое его поставило неумолимое упрямство Нимфадоры. Он знал, какого именно характера были шрамы на его лице и каким способом это стоило исправлять: заклинания, ранее произносимые девушкой, явно не входили в список этих способов. Здесь годилось только одно, и девушка этого точно знать не могла. Но даже не сам факт расстроенного лица Тонкс мог побудить Люпина отказать ей. Больше он боялся того, что рано или поздно, идя по стопам дяди Сириуса, она поймет, какого именно рода раны не поддаются колдомедицинским заклинаниям, и какова природа этих событий. Быть непосредственным свидетелем этого её откровения он совершенно не хотел. Если она узнает, то не при нем и не от него.
-Спасибо за помощь, Нимфадора, - Люпин учтиво кивнул девушке, все ещё глупо и неестественным образом улыбаясь, - но ты сделала все, что могла. Я думаю, дальше я справлюсь сам и чуть позже. - мужчина в очередной раз нервно одернул недавно закатанный рукав.